Рональд Стивен Хогарт 14 мая 1959 в городке Кендал в Камбрии, Англия. На самом деле его хотели назвать Стивеном Рональдом Хогартом, но при оформлении свидетельства о рождении имена перепутали. В итоге, хоть формально вокалиста и зовут Рональдом, с самого рождения его все называли Стивеном.
Отец Стивена служил в торговом флоте, а мать работала в родильном доме, который принадлежал женскому монастырю. («There was a boy who came into this world at the hands of a holy woman in a holy place» см текст песни This Strange Engine). Отец большую часть времени находился в плаваниях, так что первое время Стив с матерью жили в доме его бабушки. Дед Стива был сыном и наследником богатого промышленника и, на момент рождения Стива, он уже несколько лет как числился пропавшим без вести. Когда через несколько лет он вдруг объявился, оказалось, что специально сбежал на несколько лет, чтобы промотать полученные деньги. О бабушке вокалиста тоже есть, что рассказать, ведь у нее была привычка одеваться в мужскую одежду и ходить в паб. «Бабушка была очень интересным человеком, - рассказывает Стив, - Она обычно готовила обед для меня и моих сестёр, ведь мама всегда работала. Причём, каждый день она готовила лишь яичницу с картошкой, а еще рис с мёдом. Так что, можно сказать, что я человек целиком выросший на яйцах, картошке и рисе с мёдом. Ну, а потом еще, конечно, и на пиве. Ну так вот, обычно, когда она передавала мне чай, она говорила: «Это должно заточить твой карандашик. Если, конечно, тебе есть, с кем его заточить». А мне ведь было лет восемь. Только несколько лет спустя я понял, о чём она говорила. Тогда, в восемь, мне казалось, что она просто того.
Еще у бабушки был бульдог по имени Питер. Он был тоже немного не в себе, потому что его маниакально притягивало к апельсинам. И если кто-то где-то в Кендале резал апельсин, он немедленно срывался с места и несся на запах, сбивая всё и вся на своём пути. Вообще, собаки не любят фрукты, а вот он любил. При этом, он был просто огромен и весил раза в три больше меня. Гулять с ним приходилось, кстати, мне. Но он ни разу не затащил меня ни в озеро, ни в лужу, ничего подобного. Ну, разве что временами приходилось оттаскивать его за хвост от лотков с фруктами. («He wore a red coat and walked a bulldog saw them reflected in the mirror of the lakes».
Потом мама заболела, и отец принял решение оставить флот, чтобы заботиться о семье. Он вернулся домой, но, поскольку, он был на государственной службе, ему пришлось устроиться на работу на государственную же угледобывающую шахту. Поэтому нам всем пришлось переехать в Донкастер, где находилась шахта и откуда, кстати, папа был родом.
В детстве я этого не понимал, мне понадобилось время, чтобы это осознать, но отец фактически принёс себя в жертву ради нашего благополучия. Он частенько усаживал меня на коленки и рассказывал, как пил ром из кокосов в заливе Монтиго, как видел летающих рыб на Каррибах, как слушал песни африканцев, загружающих бананы в трюмы корабля. («Tell me tall tales of Montego Bay, table mountain, flying fish, banana spiders, pots of paint and the sun on the equator setting like an ember thrown to deep water from crimson to black») Я время от времени наблюдал, как отец сидел один в тишине и просто смотрел куда-то в даль. В эти моменты он был не снами. Думаю, он размышлял о том, кем он был и кем стал, о том, что раньше он путешествовал по миру, а теперь работает в грязной угольной шахте в Донкастере. Много лет спустя я написал песню This Strange Engine, чтобы показать ему, что я обо всём этом знаю.
Донкастер был весьма жёстким городом, ведь жили в нём одни шахтёры и их семьи. А я любил носить всё розовое… Разумеется, меня из-за этого постоянно лупили старшеклассники. Розовый этап, правда, для меня прошёл довольно быстро и начался ярко-жёлтый этап. За жёлтую одежду меня стали бить еще больше».
На музыку Стив подсел в 14 лет, когда попал на концерт Deep Purple в Шеффилде во время их тура Machine Head. «Я был просто поражён и потрясён. Мне сразу же захотелось подняться на сцену вместе с ними. Думаю, именно на том концерте я решил, что хочу быть музыкантом и ни кем другим». Как ни странно, Стиву нравились и некоторые прог-группы. Так, он вспоминал, что в его коллекции был двойник “Tales from Topographic Oceans” Yes и “Foxtrot” Genesis.
После окончания школы, где, кстати, он познакомился со своей будущей женой, Стив поступил в политехнический университет в Тренте, но уже на третьем курсе будущая работа инженером показалась ему скучной, и он присоединился к своей первой группе.
Группа называлась Harlow и выступала в основном по рабочим клубам. «Мы были настоящими мазохистами, - вспоминает Стив, - В том плане, что мы отказывались играть каверы и постоянно из-за этого нарывались на неприятности. Помнится, как-то раз рабочий клуб оказался наполнен моряками. Не знаю, откуда они взялись, но они были повсюду. Так вот, я пошёл в туалет между выступлениями, и тут ко мне сзади подходит амбал в тельняшке, приставляет огромный нож к моему горлу и говорит: «Сыграй Delilah, или пожалеешь». Надо ли говорить, что первой же песней во втором отделении мы исполни «Дилайлу». Вот только я не знал слов, но, как только моряки услышали первые аккорды, повскакивали с мест и пропели почти всю песню за меня».
Особенно стоит остановиться на басисте Harlow, ведь он был… психопатом. Выяснилось это в самом неподходящем месте. Harlow познакомились со старым исполнителем рок-н-роллов и «двойником» Элвиса по имени Винс Эго, у которого был контракт на серию выступления на круизном лайнере, курсировавшем по Северном и Балтийскому морям, между Британией, Швецией и Нидерландами. Винсу срочно нужна была аккомпанирующая группа и он пообещал ребятам, что, если они согласятся, он позволит им в качестве разогрева перед основным выступлением исполнять собственные песни. Разумеется, Стив и друзьями согласились.
«Концерты должны были проходить поздно вечером в ночном клубе на корме корабля. Днём же нам было абсолютно нечего делать. Мы просто слонялись без дела и ждали, когда же наступит вечер. И вот, в один прекрасный день, когда корабль шёл из Стокгольма в Амстердам, басист решил узнать, сколько бесплатного пива в него влезет. К тому моменту, когда надо было подниматься на сцену, он уже едва мог стоять на ногах. Ну и барабанщик назвал его онанистом во время концерта. И на этом всё. Я понимаю, конечно, что это не совсем комплимент, но за это и не убивают. Но басист буквально съехал с катушек. Он начал пытаться на полном серьёзе убить барабанщика прямо на сцене. Во время концерта это ему не удалось, так что, когда выступление закончилось, он стал пытаться проломить барабанщику голову бас-гитарой. А бас-гитара – вещь тяжёлая, знаете ли. Если захотеть, ей можно много пакостей натворить, а он этого очень хотел. Но тут сразу же подбежал Винс Эго и оттащил его от нас. Винс был здоровенным типом, а наш басист был ниже среднего роста. Мой вам совет: никогда не доверяйте коротышкам с бас-гитарами.
Ну так вот. Винс увёл басиста на верхнюю палубу, чтобы тот освежился. А я с оставшимися ребятами отправился в мою каюту, чтобы обсудить случившееся. Где-то через пол часа к нам в дверь постучались. Оказалось, что это был он. Он вежливо попросился войти. Я же заявил, что ни за что не пущу его в каюту. Но гитарист, решивший, что парень угомонился и пришёл извиниться, уговорил нас открыть дверь. И, как только дверь открылась, басист ворвался в каюту с тяжёлым пивным бокалом, разбил его о стену и напал с его осколками на барабанщика с криками «я убью тебя»! Мы с гитаристом немедленно его схватили и начали вытаскивать из каюты, но, в пылу борьбы, басист чирканул осколком мне по руке, по обратной стороне ладони. Поначалу я этого не понял, но он меня не просто поцарапал, а перерезал мне сухожилие.
Следующее, что я помню – это, как я бегу по коридору в два часа ночи. Кровь хлещет во все стороны. Причём, буквально. Струя крови была такой сильной, что доставала до потолка. Я пытался докричаться хоть до кого-то, кто мог бы мне помочь. Мне показалось, что прошла целая вечность. На самом деле, прошло минут 5-10, но это большой промежуток времени, когда из вас хлещет кровь, уж поверьте. В итоге, я нашёл стюарда, который отвёл меня на капитанский мостик. Как оказалось, доктора на корабле не было, но, как он мне сказал «мы попробуем добудиться до капитана». Отлично, да?
Так вот, помню, сижу я на мостике, передо мной консоль управления кораблём с кучей разным переключателей, а над ней – широкий иллюминатор, через который был виден нос корабля и бесконечное чёрное море впереди. Сижу и думаю: «Вот и всё. Я умираю». И я правда слабел каждую секунду. Причём, мысль о смерти меня не испугала. Скорее наоборот. Я был весьма умиротворён. Я подумал, что всё очень красиво получилось: мой отец всю жизнь ходил по морю, и теперь вот я умру на корабле. Я был, в общем-то, готов умереть. Тихо сидел и рассуждал про себя о жизни и смерти. («Stares at the sea, the night's dark deep for one last time and bleeds, and bleeds») Но тут прибежал капитан, оказал мне первую помощь и, без всяких преувеличений, спас мне жизнь. Они со своим норвежским помощником уложили меня на стол прямо там, на мостике, и кое-как наспех зашили мне руку. У меня до сих пор остался большой шрам на руке. Я потом долго ходил в бинтах, а потом еще два года не мог шевелить большим пальцем.
Но знаете, что самое забавное? На следующий же день нам пришлось играть концерт! С этим же басистом. Моя права рука была перевязана, так что я играл одной левой. И весь концерт (и несколько последующих – с корабля никуда не деться) мы с ребятами испуганно переглядывались, пытаясь держаться подальше от басиста. Вроде, кое-как доиграли это горе-турне, но тут еще одна загвоздка… Домой из порта мы должны были ехать на своём микроавтобусе, а права были только у басиста. Должен сказать, что никому не желаю оказаться в маленьком автобусе с психопатом за рулём. Я чуть не обделался по пути, но, в итоге, мы всё-таки доехали до Донкастера, где меня сразу же положили в больницу и наконец-то нормально зашили руку».
Надо ли говорить, что группе Harlow после этого «турне» настал конец…

Europeans

После выздоровления перед Стиво встала дилемма: либо продолжить занятия музыкой, либо найти «нормальную» работу. Ему даже предложили полноценную работу в одной местной компании, но он отказался и решил отправиться в Лондон. «Просто я решил, что, если соглашусь, это решение станет последним гвоздём в гробу моей карьеры», - поясняет Стив.
Примерно в то же время, в мае 1980 года и Шотландию в Лондон перебралась и молодая нью-уэйвовая группа Motion Pictures. Буквально через месяц после переезда в Лондон из группы ушёл клавишник, и группа поместила объявление о поиске замены в Melody Maker. Первым, кто откликнулся на объявление, оказался Стив Хогарт, который к тому моменту уже снимал квартиру в Шеппертоне, на западе Лондона, со своей подругой (в последствие она станет его первой женой, а познакомились они еще в школе). Стив немедленно получил работу, и группа, получившая новое название, Europeans, начала свой путь к славе. Начали ребята с того, что стали сопровождающей группой Джона Отвея, съездили с ним в один тур и записали альбом All Balls and no Willy. Причём, участники Europeans (Стив на клавишных, гитарист Колин Вур, басист Ферг Харпер и барабанщик Джеф Дугмор) настолько не хотели становиться обычной группой сессионщиков, что предложили Отвею следующий ход: он будет выступать как обычно, а они будут играть за занавесом, и зрители будут видеть лишь их силуэты. Тур прошёл весьма успешно, и Europeans даже дали пару раз выступить самостоятельно на разогреве, но, к концу гастролей, ребята уже почти не чувствовали ног, ведь им, кроме выступлений, приходилось подрабатывать еще и роуди Отвея.
Свои результаты тур всё-таки принёс, и в 1982 году Europeans подписали контракт с A&M Records. В следующем 1983 году был выпущен первый альбом группы под названием Vocabulary. Альбом начали записывать в студии Townhouse в Лондоне, потом продолжили в студии Manor в Оксфордшире, а закончили вновь в Townhouse. Во время записи альбома Стив познакомился с Дэйвом Грегори из XTC. «Я увидел его в столовой, - вспоминает Дэйв, - у него тогда еще все пальцы были в пластырях. Сначала он мне показался странным, но во время беседы я понял, насколько он приятный человек». Практически сразу после выхода студийного альбома в октябре 1983 года, группа решила выпустить и концертник. «Нам всегда казалось, что группа прекрасно звучит живьём. На студийных записях нам не удавалось передать этой сплочённости и энергетики, - объясняет Колин Вур, - Вскоре это стало понятно нашему менеджеру и руководству A&M, поэтому мы сразу и выпустили концертник». Сам же альбом, несмотря на нелестные отзывы в прессе, удалось продать тиражом в 100000 копий.
Следующим и последним альбомом «Европейцев» стал Recurring Dreams, выпущенный в 1984 году. Начинать запись пришлось без басиста Ферга: «У нас был назначен концерт, а я как раз простудился. В итоге, чтобы как-то продержаться концерт, я выпил аспирина и запил его пивом и «Джеком Дэниэлсом». Концерт-то я пережил, но вот на следующий день потерял сознание на станции Baker Street. Меня немедленно доставили в больницу, и уже там я узнал, что внутри открылось кровотечение». Пока Ферг был в больнице, его заменил басист Стив Гритем. Продюсером альбома стал Дэвид Лорд, только-только закончивший работу над Peter Gabriel 4. «Recurring Dreams воплотил в себе всю суть группы», - вспоминал Колин Вур. Согласен с ним и Стив: «Второй альбом намного лучше первого». Но, к сожалению, качество материала не всегда прямо влияет на продажи. Записывая альбом, ребята еще не знали, что Дерек Грин, глава A&M, всячески поддерживавший группу, решил уйти. В итоге, он покинул компанию за день до выхода альбома. В результате не последовало никакой раскрутки альбома, не было выпущено ни одного сингла. Ребята на свои деньги выпустили-таки сингл, который бесплатно раздавали в магазинах, но по группе был нанесён серьёзный удар, от которого она так и не оправилась. Почти сразу музыкантам Europeans начали поступать предложения из других групп. «Фергу несколько известных групп предлагали большие деньги, а наш менеджер пришёл и сказал, что кое-кто может быть заинтересован в дуэте Вур\Хогарт», - рассказывает Колин Вур. «Никто не хотел уходить из группы, но, боюсь, другого выхода не было, - продолжает Стив, - Может показаться, что мы предали Ферга и Джефа, и, наверное, следовало бы остаться в группе еще на годик. Ирония заключается в том, что на тот момент Europeans звучали так хорошо, как никогда до этого».

How We Live

Во время вынужденного простоя Стив и Колин брали уроки пения у самой Тоны де Брет, которая в разное время учила петь многих звёзд от All Saints до Оззи Осборна. Причём, Стиву Тона сказала, что ему уроки не нужны. «Если у человека уже есть голос, я предпочитаю его не трогать», - поясняла преподавательница. При этом, Стив всё равно сходил урока на три. «Просто я был немного влюблён в преподавателя, - признаётся Стив, - Хоть на вид ей и было лет 80».
Дав несколько клубных концертов, дуэт из Хогарта и Вура под названием Jump the Gun подписал контракт с CBS. Вскоре название сменили на How We Live. Единственный альбом коллектива был записан в конце 1986 года в Бате под надзором того же Дэвида Лорда. Некоторые песни, такие как Lost at Sea, остались еще со времён Europeans, а некоторые были написаны уже на месте. Поскольку студии Питера Габриэля и Дейва Грегори находились неподалёку, ребята не стеснялись «стрелять» у них инструменты. «Мне как-то позвонил Дэвид Лорд и попросил, не смогу ли я одолжить ему мелотрон для работы над его новым проектом, How We Live, - рассказывает Грегори, - Я сказал, что смогу, только если он сам его заберёт, а потом вернёт обратно. Так и получилось. На следующий день ко мне приехал грузовик, из которого выпрыгнули водитель и Стив Х». Грегори отказался брать плату за аренду инструментов, взамен Хогарт купил ему бутылку виски.
Почти сразу после выхода альбома Dry Land группу постигли очередные неприятности, связанные с лейблом. CBS готовились к слиянию с Sony и решили избавиться от всех новых подопечных, которые еще не успели принести выгоду компании. How We Live оказались в этом списке. Не смотря на то, что Стив и Колин еще какое-то время пытались держаться наплаву, дни проекта были сочтены. Стив был настолько разочарован в музыкальном бизнесе, что чуть было не решил завязать с ним навсегда. К тому же, у него как раз только-только родилась дочь. «Я уже был морально готов стать почтальоном, - вспоминает вокалист, - Мы с женой планировал перебраться на север, поселиться с небольшом домике и жить тихой жизнью».
Но перед рождеством 1988 года произошло событие, перевернувшее жизнь Хогарта: «Я зашёл к моему издателю в Rondor Publishing и спросил, нет ли для меня какой работы. Я уже был готов телеграфистом работать. Но он ответил, что Marillion ищут вокалиста. Честно говоря, я не ожидал такого предложения. Я, конечно, что-то слышал о них, у меня дома даже валялся Misplaced Childhood, но я его так толком и не послушал, так что к поклонникам группы себя причислить я не мог». Тем не менее, всё же было решено отправить группе кассету с двумя песнями «Kingdom Come» с Recurring Dreams и «Games in Germany» с Dry Land.
Отослав кассету, Стив с женой отправились в Дербишир присматривать себе новый дом. К тому моменту, вокалист уже твёрдо решил расстаться с шоу-бизнесом. Тем больше его было удивление, когда, вернувшись, обнаружил приглашение на прослушивание. «Честно говоря, я не горел желанием с ними встречаться, - признается Стив, - Мне казалось, что Marillion – это кучка хиппи, самостоятельно вяжущих себе носки. К тому же Мэт Джонсон как раз предложил мне поиграть на клавишах в его туре Time Bomb. Я был готов согласиться, ведь после всей этой истории с CBS мне меньше всего хотелось опять связываться контрактными обязательствами с какими-то лейблами». В итоге, чтобы заставить вокалиста явиться на прослушивание, ребятам из Marillion пришлось сделать несколько телефонных звонков и попросить о помощи Дэрила Вея. Что было дальше, всем известно…

Ice Cream Genius

Через несколько лет, после присоединения к Marillion, Стив почувствовал, что ему нужен дополнительный способ выплеска творческой энергии. В одном из интервью он рассказывал следующее: «Я предложил ребятам из группы несколько своих идей, которые казались мне очень сильными, но те отклонили их по тем или иным причинам. Но эти идеи никак не выходили у меня из головы и даже начали мешать созданию других песен». «В итоге, он решил использовать это, как повод сделать что-то своё», - продолжил Марк. Кроме того, Стиву очень хотелось создать что-то, что оценивали бы только, как его заслугу. «Я прекрасно понимал, что мой успех с Marillion я во многом унаследовал от предыдущего вокалиста», - делится своими мыслями Стив.
Большую часть рождественских каникул 1995 года вокалист провёл полируя собственные композиции, после чего связался со своими уважаемыми коллегами и друзьями. Первым, кому позвонил Стив, оказался Дейв Грегори. «Я сразу же согласился и отправился к нему домой слушать демо, - вспоминал Дейв. – «У него не было продюсера, поэтому я предложил Грейга Лиона (Craig Leon), с которым работал не за долго до этого». Грейг до этого работал со многими группами от Ramones до Bangles. Именно он предложил позвать в группу Клемма Бёрка (Clem Burke) и Чачо Мерчана (Chucho Merchan). Дополнил состав Ричард Барбиэри (Richard Barbieri) из Porcupine Tree, которые в последнем на тот момент туре разогревали Marillion.
Дейв Грегори рассказывал, что у Грейга Леона было несколько коронных фраз, которые он использовал для оценки материала. Например, когда ему что-то не нравилось, он кричал «Torture!» (пытка!), а, если ему что-то было по душе – «I scream genius!» («гениально!»). В итоге, Стив в шутку написал на коробке с мастер-лентами альбома «Ice-cream Genius». В итоге, это название закрепилось.
Запись альбома проходила в Racket Club. Вокал же записывали студии в Soll Mill в Кукэме. Микшировали альбом в студии Woolwall, принадлежащей Ванну Моррисону. Процесс работы над диском пришлось немного приостановить из-за тура в поддержку Made Again, но в итоге диск всё-таки был закончен 20 июля 1996 года. Вспоминая неровный 1995 год, Стив описывал своё детище следующим образом: «Отражение мыслей человека с неспокойной душой, пытающего посмеяться над собой и разобраться, что заставляет его и других людей двигаться дальше». Видимо, именно из-за такого подхода альбом может похвастаться песнями разнообразных стилей, от мелодичной Better Dreams до попсовой Until You Fall и рок-н-ролльной your Dinosaur Thing. Альбом увидел свет в феврале 1997, когда вышел на английском лейбле Castle. Раскруткой диска должен был заниматься Дуги Даджион, которые и подписал Marillion на новый для них лейбл. Но всё пошло не так, как задумывалось.
«Он ушёл с лейбла не за долго до выпуска Ice-Cream Genius, - вспоминает Стив, - Потом он основал Snapper Music. Мне же он даже не удосужился позвонить и сказать об этом, а мы ведь так долго планировали выпуск альбома, утрясали всякие мелочи. В итоге, я узнал о том, что он ушёл от ребят из Steely Dan во время их концерта на Wembley Arena. Я поверить в это не мог! Уже в какой раз раскрутке моего альбома помешал уход какой-то шишки с лейбла! С тех пор, Дуги так со мной ни разу и не поговорил. Видите, какие славные люди работают в шоу-бизнесе».
Чтобы хоть как-то поддержать выпуск альбома, был организован мини-тур, начавшийся 9 февраля. Всего было дано 4 концерта в Лондоне, Париже, Амстердаме и Кёльне. Состав группы не изменился: на концертах играли те же музыканты, что и на альбоме, плюс Азиз Ибрагим (Aziz Ibrahim), которого представил Стиву Хогарту Стив Ротери во время концерта в Ливерпуле. Хогарт был моментально поражён стилем и способностями Ибрагима и сразу же предложил ему присоединиться к своей сольной группе.
В 1999 года Стива пригласили выступить на «Фестивале Надежды» (Festival of Hope) в Женеве. Соглашаясь принять участие в мероприятии, он даже и не догадывался, что еще одним его участником станет Фиш! «Я узнал об этом только в последний момент, - вспоминает вокалист, - Я подумал: «О, нет. Только этого еще не хватало. Теперь мне придётся просидеть с ним всю ночь, и он будет мне ездить по мозгам». В итоге мы и правда выпивали с ним всю ночь, но отлично провели время. Было очень весело. После этого, Джон Уесли, который играл тогда у Фиша, подговорил других участников его группы подпеть мне в Hope for the Future. В итоге, Фиш тоже решил поучаствовать. Он сказал: «Я тоже подпою, если ты когда-нибудь вернёшь мне этот должок». Разумеется, я согласился. Всё произошло абсолютно спонтанно и без какой-либо подготовки».
На следующий год Стиву снова предложили выступить со своей группой, но на этот раз уже с полноценной программой. К сожалению, Клемм Бёрк и Чачо Мерчан были на тот момент заняты, поэтому их заменили Майк Уилсон (Mike Wilson) из Texas и Дерек Джингори (Derek Jingles Jhingoree). Первый концерт, прошедший в этом составе, оказался невероятно успешным. Стив писал в своём дневнике следующее: «Просто не верится, как музыканты выложились во время выступления. Все ребята почти ничего не заработали за это выступление, а репетировали перед ним три дня! Я так счастлив, что у меня есть группа, которая работает не ради денег, а ради удовольствия». На этом концерте, кстати, присутствовали Ник Иди из Cutting Crew и снова Фиш.
После успеха концерта, Стив связался со своим знакомым, владеющим залом Dingwalls, и спросил, не будет ли ему интересно увидеть группу у себя. Ответ был утвердительным и 8 августа 2000 года группа дала очередной концерт, на котором присутствовало руководство голландского Фан-клуба, которое уговорило Стива выступить еще и в их родной стране.
Через год, 8 и 9 августа 2001 года H Band дали еще два концерта в Dingwalls, которые были записаны для двойного концертного альбома Live Spirit/Live Body. В программе были не только песни с Ice-cream Genius и Marillion, но и композиции Питера Габриэля, Дэвида Боуи, Джефа Бакли и других. Кроме того, во время первого концерта на сцену вышел Колин Вур, старый приятель Стива по Europeans и How We Live. Вместе они исполнили Working Town с альбома Dry Land. Правда, к сожалению, на концертный альбом она не вошла.
В декабре 2005 года рождественские праздники для Стива оказались омрачены счётом, который прислала ему налоговая инспекция. Оказалось, что вокалист просто не в состоянии его оплатить! С домом или машиной Хогарту расставаться не хотелось, поэтому он немедленно связался с менеджером Marillion Люси Джордаш и спросил, не может ли она срочно организовать для группы небольшой тур, только обязательно прибыльный, чтобы Стив смог на нём что-то заработать и, тем самым, погасить задолженность. Люси же, немного пораздумав, сказала, что Стив заработает куда больше, если отправится в тур один. Выбирать было не из чего, поэтому вокалист согласился.
В итоге надо сказать британской налоговой инспекции спасибо, ведь, если бы не счёт, не родился бы один из самых интересных проектов Стива - H Natural. Стив отправился в небольшой сольный тур по Европе. Концепция концертов была проста: только он и фортепьяно. Концерты проходили в небольших залах и театрах. На сцене зажигали свечи, создававшие интимную атмосферу, а зрители частенько сидели за столиками, так что могли не только наслаждаться музыкой, но и пить вино или шампанское. Надо сказать, что музыкой дело не ограничивалось. Стив не только пел, но и беседовал с аудиторией, рассказывал истории создания песен, говорил о своём детстве, читал стихи и записи из своего дневника, отвечал на выкрики из зала и даже исполнял заказы. Репертуар составляли не только песни Стива и Marillion, но и других любимых Стивом исполнителей, таких как Леонард Коэн, Элвис Пресли, Джон Леннон, Кейт Буш и др. Особенно хочется выделить виртуальный концерт, который Стив дал для пользователей сети Second Life. Посмотреть на виртуального двойника Хогарта смогли все, у кого есть акаунт в социальной сети. По итогам же всего этого небольшого, даже интимного тура было выпущено два DVD: «Natural», записанный в Шеффилде 2 марта 2006 года, и «Naked in the Chapel», снятый 22 сентября 2007 года в Union Chapel в Лондоне.
Проект H Natural оказался долговечней, чем мог предполагать сам Хогарт, и вокалист до сих пор иногда даёт отдельные сольные концерты. Крайние из них состоялись с 14 по 16 мая 2010 года в Великобритании в рамках мини-тура H in his Birthday Suit.